Алтайский край из-за слабости своей экономики не может служить слишком привлекательным объектом для крупных криминальных структур, которые имеются в любом государстве с товарным хозяйством. В крае распространены самые элементарные преступления: воровство, грабеж, разбой, много покушений и убийств граждан.
Близость стран Средней Азии, Афганистана, наличие железнодорожной магистрали – Турксиба – сделали Алтай важным транзитным участком огромных поставок наркотиков в Сибирь. Одновременно это вызвало быстро возрастающее распространение наркотиков с 90-х гг. в крае и сделало эту проблему одной из самых острых.
Экономическая преступность на региональном и местном уровнях, по мнению многих специалистов, больше всего проявляется в виде системы торгов между властями и бизнесом. В России именно в 90-х гг. стали устанавливаться клановые соглашения между бизнесом и управленческими органами. Если на уровне государства это достаточно четко проявляется при рассмотрении деятельности крупных монополистических структур, то на уровне регионов, как правило, ситуация более расплывчата и ее труднее характеризовать. Муниципальные власти заменяют предполагаемые финансовые отношения с предпринимательскими структурами системой торгов при раздаче им бюджетных ресурсов. Это приводит к тому, что в городах и районах формируются финансовые персоны, которые практически и устанавливают систему взаимодействия с властями при распределении финансовых ресурсов. Как правило, данные процессы ведут к криминализации общества и не позволяют развиваться рыночным отношениям. По существу в каждом городе образовались группы лиц, имеющих приоритет в получении финансовых льгот при распределении регионального заказа, расположении подотчетных им объектов недвижимости, отводе земельных участков для строительства, льгот по оплате земли и т.п. В ответ на это они занимаются так называемой спонсорской деятельностью, проведением различных муниципальных мероприятий типа дней города, новогодних праздников и т.п.
Сейчас региональные и местные органы власти ограничены по мерам воздействия прежде всего на крупные и средние организации. Несовершенство экономического механизма, который во многом сложился в 90-е гг., привело к тому, что власти, решая производственные задачи, все меньше заботятся о комплексном функционировании социальной сферы в тех населенных пунктах, в которых они расположены. Фактически нет расчетов, которые бы отражали вопросы не только выживания социальной инфраструктуры, но и ее развития с учетом происходящих в городах и селах изменений, к примеру таких, как громадная автомобилизация населения, которая совсем по-другому ставит вопросы модернизации существующих дорог, мостов и развязок, строительства новых окружных дорог, туннелей.
Крупные и средние предприниматели считают более предпочтительным для себя устанавливать неформальные контакты с органами власти путем уплаты относительно небольших вкладов при осуществлении спонсорской деятельности и торгов. Административные решения, которые принимаются региональной администрацией, заменяют экономико-финансовые взаимодействия органов власти и бизнеса. Этим объясняется более высокая активность на местных выборах по сравнению с парламентскими или президентскими. «Приватизация» власти на уровне субъектов Федерации ярче всего проявилась в национальных образованиях (Калмыкия, Башкортостан, Татарстан). Но это явление существует практически везде. То обстоятельство, что во власть все больше приходят представители частного сектора, подтверждает предположение, что доходы, которые они надеются получить в случае успешной выборной кампании, сопоставимы с доходами от бизнеса.
В Алтайском крае на протяжении 90-х гг. несколько раз возникали вопросы необходимости расследования источников доходов отдельных представителей органов власти и управления, например, руководителей снабженческой группы ОАО «Алтайагропрод», ОАО «Сибирская хлебная компания» (Новосибирск) и т.п. По сравнению с другими регионами Сибири их численность гораздо меньше, а размеры незаконных доходов просто несопоставимы с таковыми в сырьевых регионах. Но это не означает, что этой проблемы на Алтае нет. Опираясь на результаты различных социологических исследований, проводившихся в крае, можно утверждать, что социальная напряженность в обществе, которая сложилась в процессе приватизации между населением и новым классом собственников, сейчас преобразуется в напряжение между, с одной стороны, населением и, с другой стороны, управленческими и предпринимательскими слоями, фактически слившимися в единое целое в конце 90-х гг. ХХ в. и в начале 2000-х гг.
В России до сих пор не созданы такие условия для предпринимательства, когда неважно место нахождения структуры бизнеса и действия денег, поскольку в любом регионе государства они принесут среднероссийскую прибыль. В столице, где правительственные и другие государственные учреждения оперативно решают все важнейшие финансовые вопросы, и там же располагаются головные офисы всего крупного бизнеса, включая компании ТЭКа, совсем другие нормы прибыли по сравнению с провинциями РФ. Но налоги они часто вносят в казну и не в Москве, и не в регионе, где добывают сырье, а в третьем месте – там, где можно получить налоговую льготу. В России есть регионы-лидеры по уплате налогов нефтяными компаниями, через льготы которых они стараются увеличить свои денежные поступления. Подобным регионам (типа республик Ингушетия, Алтай) достаются капли от общего объема средств, но им хватает этих полученных легким способом денег.
Следует отметить, что в России мало внимания уделяется анализу влияния психологических составляющих на различные стороны современной политической и экономической жизни страны. Так, можно отметить, что только при инициировании вопроса о внедрении единой валюты в Союзном государстве Россия-Белоруссия Президент РФ признал наличие политико-психологических препятствий на пути осуществления этих планов.
В депрессивных и отсталых регионах страны экономико-психологические аспекты функционирования современной экономики имеют большую значимость, и их сложно учитывать при приеме хозяйственных решений. В Алтайском крае значительное политико-психологическое влияние испытывают как продолжающие функционировать с советских времен предприятия промышленности и сельского хозяйства, так и вновь создаваемые виды экономической деятельности (рынок недвижимости, рыночная инфраструктура и т.п.). Руководители промышленных предприятий стремятся сохранить свои независимые структуры, отрицая сотрудничество с общероссийскими холдингами. Самостоятельность какое-то время сохраняется, но потом наступает крушение ОАО и банкротство. Так произошло в легкой, химической и нефтехимической промышленности края, со многими машиностроительными структурами.
Громадное поле для криминальных, неформальных организаций дает малый и средний бизнес. Сохраняя несовершенную систему статистического учета, органы власти и управления получают неадекватную реальности информацию о состоянии дел в хозяйственной жизни. Так, официально в 2005 г. в рыболовстве Алтайского края в малом бизнесе занято всего лишь 2(!) чел. Однако все базары городов и сел региона, придорожные точки заполнены частной торговлей озерной и речной рыбой (причем часто зараженной), которой торгуют частники. Никто, прежде всего власть, не считает нужным заниматься этим мелким вопросом, предпочитая глобальные, стратегические. Неформальный сектор экономики не уменьшается, законно собираемых налогов немного, но мало что делается по наведению элементарного порядка в экономике края.
Алтай, как и любая территория Сибири, не может пожаловаться на «недостаток» заключенных, поселенцев и прочих лиц, имевших судебное наказание. Если в царское время в силу особого статуса большой части нынешнего края, в период индустриализации из-за отсутствия крупных строек в регионе было немного заключенных, лагерей системы ГУЛАГ, то со времен Великой Отечественной войны и после нее заключенных и бывших заключенных (прежде всего уголовных) стало на Алтае немало. Для Рубцовска, где многие из них оставались на постоянное жительство, это стало труднорешаемой проблемой.
Теневая экономика (не приносящая налогов в бюджет) в развитых странах составляет минимум 10–12% производства ВВП. Для отсталых и депрессивных регионов России скорее подходят параметры в 30–40%, но у экономической науки и органов учета в настоящее время нет принятых устоявшихся методик оценки неформальной экономики. Отсюда все оценки ее размера в крае имеют субъективный характер, и можно лишь отмечать, что в некоторых видах экономической деятельности неформальная экономика составляет значительно большую часть, чем налогооблагаемая. Это относится ко многим видам услуг, ремонтно-строительным работам, туризму, к значительной части фермерских работ, деятельности в личных подсобных хозяйствах, торговле, хотя в последней правительство и пытается внести определенные позитивные изменения.
На 1 января 2005 г. в Алтайском крае было 22 тыс. чел. осужденных в 10 из всех 17-и имеющихся в регионе исправительных учреждениях. В РФ доля заключенных от общей численности населения – 0,55%, а в крае – 0,85% от общей численности проживающих. Таким образом, в регионе в 1,4 раза больше заключенных, чем может быть в среднероссийском субъекте Федерации.
В России чуть более 40 женских колоний. Летом 2006 г. на Алтае (с. Шипуново) открылась такая колония, поскольку в год в крае получают сроки около 300 женщин, а прежде их направляли в Пермский край, Чувашию, Мордовию.
По мнению прокуратуры Алтайского края, обстановка в пенитенциарных (исправительных) учреждениях региона продолжает оставаться напряженной. Репрезентативно это можно показать на медицинском состоянии заключенных. Так, в конце 90-х гг. в колониях Алтая заболеваемость туберкулезом была у 650 чел., в следственных изоляторах – у 130 чел. Из-за значительного перенаполнения краевой больницы и противотуберкулезной колонии в среднем на одного человека приходится 1,5–2 кв. м жилой площади, что не соответствует нормам (данные ГУИН по Алтайскому краю).
Сами исправительные учреждения должны в рыночных условиях занять определенную нишу. Следует применять отечественный и зарубежный опыт использования труда осужденных в условиях рыночной экономики. Как известно, за рубежом труд осужденных не может быть использован в конкурентной борьбе товаропроизводителей на мировом рынке. Советский Союз в свое время поставлял во многие страны мира продукцию, в изготовлении которой (полностью или в частично) использовался труд осужденных, и это вызывало зачастую острую реакцию.
Сейчас действует своеобразная система противовесов: при максимальном смягчении условий отбывания наказания для осужденных, соблюдающих режим содержания, проявляющих стремление к исправлению, одновременно применяются строгие меры воздействия в отношении злостных нарушителей режима. Осужденному как будто предоставляется право выбора условий, в которых он будет отбывать наказание: мягких, облегченных, льготных или, наоборот, строгих.
В 2002 г. выпущено промышленных товаров всеми предприятиями ГУИН Министерства юстиции РФ на сумму 12321,1 млн руб., или на 8,6% больше, чем в 2001 г., получено прибыли 560 млн руб. Предприятия ГУИН Минюста РФ по Алтайскому краю в 2002–2004 гг. производили примерно 1,2% от всей промышленной продукции территории.
В рационе питания специального контингента исправительных учреждений Алтая используются продукты собственного производства: макароны, картофель, хлебобулочные изделия. Во всех учреждениях функционируют мини-пекарни. Обеспечивается полная потребность в хлебе и макаронных изделиях, также имеются и мельничные комплексы.
Было создано Государственное унитарное сельскохозяйственное предприятие ГУИН Минюста России по Алтайскому краю. Согласно программе самообеспечения УИС продовольствием в 2001 г. в крае имелось в аренде земельных площадей – 1964,7 га, в том числе под зерновыми культурами – 1951 га, под кормовыми культурами – 199 га, под картофелем – 504,2 га, тепличного грунта – 0,5 га, оставлено под парами – 210 га.
На базе различных учреждений пенитенциарной системы края развернуто и функционирует шесть унитарных предприятий, на которых в 2003 г. работали 4215 чел., включая лиц вольнонаемного и аттестованного состава. Среднемесячная заработная плата в 2003 г. составила у них около 6000 руб., у рабочих – 2650 руб., у осужденных – 525 руб.
Основной задачей указанных организаций должно стать совершенствование системы профессионально-технического образования осужденных для их последующей ресоциализации и успешной реадаптации к условиям жизни на свободе, организация упреждающего профессионального обучения осужденных специальностям, потребность в которых испытывают региональные рынки труда.